Белый снег – Восточный ветер [litres] - Иосиф Борисович Линдер

«А что я про них знаю?»

«Информация может быть и другой. Ты думай, думай!» – гнул свое внутренний голос.

«А если…»

Каймадо похолодел.

«Нет, нет и еще раз нет!»

«Но почему? Русские ждут наступления, и если…»

«Но это же…»

«Нет, это не измена! Они ведь не знают, когда и где оно начнется».

«Ты хочешь сказать?..»

«Да! Да!»

Неожиданное решение вернуло Каймадо к жизни. Его острый ум принялся перемещать по карте полки и дивизии Квантунской армии в направлении будущих ударов. Русские бросят туда все свои силы, но нападение состоится совсем в другом месте. И потом уже будет неважно, что с ним сделает Медведев. Его, как и остальных большевиков, сметет с лица земли армия Божественного микадо. И он, капитан Каймадо, потомок великих самураев, с честью пройдет свой Путь Меча.

Каймадо нашел в себе силы улыбнуться. Его изуродованные пальцы уже не могли нанести врагу разящий удар цуки, но это не так уж и важно. Дух истинного самурая невозможно сломить. Каймадо был готов к своему последнему поединку.

* * *

На следующий день после допроса разоблаченного японского резидента Каймадо в Москву ушло срочное сообщение.

ВЧ

Совершенно секретно

Начальнику управления

Особых отделов НКВД СССР

комиссару госбезопасности 2-го ранга

товарищу Абакумову

СПЕЦСООБЩЕНИЕ

В ходе разработки двойного резидента Разведывательного управления Красной армии (Пак, он же Де До Сун, он же Ситров) установлено его настоящее имя и звание – резидент японской военной разведки на Дальнем Востоке капитан Каймадо. На связи имел девять агентов, в том числе четверых из числа красноармейцев. Все они арестованы и дают признательные показания.

При допросе Каймадо получена заслуживающая серьезного оперативного внимания разведывательная информация. В частности, ссылаясь на руководителя японской военной миссии в Маньчжурии генерала Янагиту и начальника Второго (разведывательного) отдела штаба Квантунской армии подполковника Ниумуру, он показал, что в ближайшие дни возможно крупномасштабное нападение японской военщины и банд белогвардейцев на северо-восточном участке советско-китайской границы.

Планом наступления «Кантокуэн» («Особые маневры Квантунской армии») предусматривается:

на первом этапе нанесение удара на Уссурийском направлении с целью захвата опорной базы советского Тихоокеанского флота – Владивостока и последующей оккупацией Хабаровска;

на втором этапе силами двух военных группировок планируется наступление в северном и западном направлениях с целью блокирования Транссибирской железнодорожной магистрали.

Одновременно с этим группировкой войск, размещенной на Южном Сахалине и острове Хоккайдо, будет предпринята попытка захвата Северного Сахалина и Петропавловска-на-Камчатке.

В целях подтверждения этой информации будут задействованы закордонные агенты:……………………………………………………………

……………………, резидентура Северной Маньчжурии. Работа с разоблаченным японским резидентом Каймадо продолжается в направлении уточнения полученной от него информации, а также возможной перевербовки и задействования в дезинформировании противника.

Начальник ОО НКВД СССР

Дальневосточного фронта

Мельников

Докладная и протокол допроса японского шпиона Каймадо жгли руки недавно назначенному на должность начальника Управления Особых отделов НКВД СССР комиссара госбезопасности второго ранга Виктора Абакумова. Это была настоящая информационная бомба: нападение Квантунской армии на советский Дальний Восток могло радикально изменить военно-политическую обстановку на театре боевых действий и поставить Красную армию в тяжелейшее положение.

Абакумов еще раз внимательно перечитал документы. Показания Каймадо вряд ли были дезинформацией, разменивать резидента такого уровня, как он, японская разведка не стала бы. То, что она через него не вела свою игру, подтверждалось и оперативными источниками особистов в Маньчжурии. Поступавшие от них материалы перекликались с тем, что рассказал Каймадо.

Не решаясь держать такую «бомбу» на своем столе, Абакумов поднял трубку ВЧ-связи.

После короткого шуршания лишенный интонаций голос произнес:

– Я вас слушаю, товарищ комиссар.

– Мне товарища Поскрёбышева! – попросил Абакумов.

Поездки в Кремль и встречи с Вождем для него, недавно вознесенного в высшие круги, были не меньшим испытанием, чем ходить под огнем противника на передовой.

– Есть! – коротко ответил дежурный, и в кабинете главного военного контрразведчика страны зазвучал глуховатый голос секретаря Сталина:

– Поскрёбышев слушает.

– Здравствуйте! Это Абакумов…

– Здравствуйте, Виктор Семенович, – доброжелательно ответил секретарь.

Абакумов поразился его памяти. С Поскрёбышевым в приемной Сталина он встречался не более двух раз, неужели запомнил, как его зовут? Приободрившись, он сказал:

– Александр Николаевич, военной контрразведкой получена важная информация, касающаяся замыслов японской военщины.

– Вот как… – Поскрёбышев помолчал. – Насколько она серьезна?

– Более чем!

– Хорошо, я доложу товарищу Сталину. Ждите моего звонка!

Абакумов вспотевшей рукой положил трубку на аппарат, поднялся из кресла и взволнованно зашагал по кабинету. Предыдущие его доклады Вождю о разоблаченных агентах и предательстве отдельных командиров на фронтах на общую обстановку существенно не влияли, но то, что сейчас лежало на его столе, – это настоящая сенсация. Такая информация либо возвысит его в глазах Вождя, либо – в случае ошибки – низвергнет в бездну. Абакумов нахмурился, вспомнив судьбу своего предшественника, бригадного комиссара Анатолия Михеева, нашедшего смерть под пулями фашистов на Юго-Западном фронте. Михеев сам попросился на фронт, так как был замешан в возбуждении уголовного дела против командующего Западным фронтом Дмитрия Павлова, расстрелянного на днях. Темная это история…

Изменчивая судьба и до этого не один раз испытывала Виктора Абакумова. В неполных тридцать четыре года он успел сполна хлебнуть горя, и своего, и чужого. Его отец был рабочим на фабрике по производству лекарств, но потом жизнь повернулась так, что ему пришлось стать истопником, а еще позже – уборщиком в больнице; мать стирала чужое белье. Жили в рабочем бараке на окраине Москвы, нужда была беспросветная. Таким, как Виктор, надежду подарила революция. Парень крепкий, в четырнадцать лет он записался добровольцем в бригаду частей особого назначения. В борьбе с саботажниками и бандитами он получил чекистскую закалку, которая не раз выручала его в жизни. В 1927 году Виктор вступил в комсомол. В двадцать три года возглавил военный отдел Замоскворецкого райкома ВЛКСМ. В 1932 году его пригласили на работу в экономический отдел ОГПУ, но через год уволили за то, что Виктор проявил «преступную расхлябанность» – не рассмотрел в своем начальнике «замаскировавшегося троцкиста», допускал «антисемитские высказывания». Спустя месяц, однако, он был восстановлен, но до августа 1935 года служил простым опером в одном из лагерей печально известного ГУЛАГа.